XI
Этот парень вылетел с турнира. Буквально. Взял и улетел за пределы площадки. Хао его отделывал, но его противник легко отделался.
- Смотри-ка, Йо, - Рен указал на сидящую у берега фигуру. Фигура извлекала из гитары странные звуки и связывала их в довольно-таки интересную мелодию. – Легко отделался наш знакомый. Даже играть в состоянии.
Асакура пожал плечами:
- Не мудрено. Сражаться с Хао это тебе не «линекс» с пьяна ставить…
Тао согласно кивнул, хотя не понял, о чем товарищ речь повел.
Рен и Йо направились к Грину. Тот вел себя странно, - сидя покачивался, напевал что-то ямайское. Дредлоксы атаковали окружающий его дым, подчиняясь движениям головы, которую Грин то откидывал назад, то клонил из стороны в сторону. Наконец, заметил к нему подошедших:
- Хе-хе, доброго вечера.
- Доброго, - отозвались шаманы.
- Какими судьбами? – Спросил Грин, откладывая в сторону гитару.
- Да мимо шли, - Рен покосился на подозрительный сверток у ног Грина, на дымящуюся в его руке папиросу, сел. – Что это у тебя?
- А, - отмахнулся Грин. – Скучно. Вот, развлекаюсь, как умею. Славный сорт. Сдается мне… это урожай прошлой весны.
Рен и Йо обменялись выразительными взглядами, в один голос спросили:
- Канабис?
- Зачем так официально? – Улыбнулся Грин. – Вы будете? За компанию, да?
И, не дожидаясь положительного ответа, принялся вытряхивать табак из новой папиросы. Оставив немного табака на её дне, Грин наполнил гильзу планом. Грин, конечно, мог «всосать» канабис через картонный мундштук, но, не считая себя мастером пневмозабивки, не любил слюнявить «косяк» лишний раз.
- Держи, - закуренная папироса была передана Йо.
«Анна меня убьет… если узнает», - подумал Асакура, в слух же произнес:
- Поехали.
Реплика вызвала у Грина улыбку. Йо и Рен «прибил «косяк» за несколько минут.
- Вообще ни о чем, - пожаловался Тао. – Или время нужно?
- Добре, - кивнул Грин и полез во внутренний карман куртки.
На заворачивание в блант полуграмма некой дряни цвета высушенных соцветий корицы, которую Грин предварительно смешал с небольшой кучкой табака, ушло минут десять. Йо сквозь пелену наблюдал за действиями Грина, взгляд Рена же был абсолютно чист и трезв. «Крепкий, видимо, орешек этот Рен, - пронеслось в голове Грина после очередного глотка дыма. – А что он на это скажет?». Рен с готовностью перенял блант у приятеля, затянулся.
Спустя несколько минут шатающийся в такт волнам Йо и наслаждающийся видом на облака (которые, по мнению шамана, были темно-красными, с едва заметным желтоватым отливом) Грин слушали увлекательный рассказ…
- … строго в небе, - спокойно вещал Рен. – Город. Там люди живут. И каждый из нас может жить сред них. То есть попасть в этот город, если захочет, но при этом попасть туда нет никакой возможности. Ведь у нас проходит, к примеру, десятилетие, а там, в городе, это же десятилетие длится веками. И вот ты, Йо, если захочешь попасть туда, просто не успеешь этого сделать. Понимаешь?
Йо хоть никуда попасть и не стремился, но всё же кивнул. Он был в прекрасном настроении.
- Но попасть необходимо, - продолжал Рен. – Сперва необходимо одержать внутреннюю победу. Самоотверженности над эгоизмом, мудрости над невежеством, духовности над косностью. Другими словами попасть в этот город может лишь достойный стремящийся. Вы, конечно, можете спросить – «А зачем тебе, Рен, сдался этот город в небе?». На этот вполне логичный вопрос Рен вам ответит…
Йо и Грин тем временем начали следующий «косяк».
Прекрасное зрелище – закат. Сегодня солнце таяло за горизонтом медленнее, чем обычно. Может, хотело досмотреть – чем же закончится случайная встреча на пляже? А может Светило интересовал рассказ Рена о недостигаемом городе в небе?..
Ответ на незаданный вопрос получился объемным, и если бы вдруг обрел форму, то Рену пришлось бы экспроприировать грузовик, чтобы донести смысл этого самого ответа до приятелей. Не буду повторять слово в слово… Речь свою Рен свел к следующему: жить в этом городе очень даже хорошо. Затем Тао намекнул, что там у него есть связи и уснул.
- Очнется минут через двадцать, предупредил Грин Йо. – Вряд ли что-то будет помнить. Не напоминай. Пусть думает, что просто уснул.
Асакура кивнул. Хорошее настроение его будто сдуло океанским бризом.
- Знаешь, Грин, - подумав, произнес Йо. – Мне сейчас кажется, что все, что нас окружает ненастоящее, что кто-то взял и нарисовал нас. Как в комиксе. Что ты об этом думаешь?
- Думка у тебя началась, парень, вот что… Вообще запомни: сомневаться в реальности этого мира – одна из форм малодушия.
- Понял, запомню.
- Да, уж этого я точно не забуду, - донесся до сидящих девичий голос. Судя по всему девушка, им обладающая, не удосужилась разжать зубы, прежде чем говорить.
Неожиданно появившаяся блондинка окинула взглядом спящего Рена, дрожащего Йо, и незнакомого типа с гитарой.
- С тобой позже разберусь, приятель, - бросила девушка Грину и исполнила грязный хук в адрес будущего мужа. Йо повалился в песок, сверху его придавила гэта.
- Да уж, - мечтательным тоном ответил Грин, осматривая девушку. – С тобой бы я разобрался, ха-ха…
Анна еще раз стукнула Йо (чтобы перестал оправдываться – все равно ничего связанного он вымолвить не мог).
- Мы с Пирикой для вас уродов ужин приготовили, а вы тут «травкой» побаловаться решили?
- Пири-и-ик-а-а… - Простонал Рен, перевернувшись на спину.
Проснулся он ранее предсказанной Грином двадцатиминутки. Правда виной тому была не изрядной силы устойчивость организма, но изрядной силы пинки. Анна подняла Рена и Йо, - не прошло и десятка секунд. Шаманы, подгоняемые блондиночкой, ушли, а Грин остался. Смотрел в след уходящей троице и думал о своем. А может и не о своем, скрытым под черным платьицем…

XII

В очередной раз человек должен чрез изуродованные канцелярским ножом грани простого карандаша прочувствовать каждый сантиметр помятого полотна неизменного масштаба. Процесс захватывает. Дабы потраченное время себя оправдало, человек стремится превратить сей захватывающий процесс из осознанного в неосознанный. Вторая по значимости задача - избегать треугольных узоров из трех букв.
Каждый. Каждый раз приходится отвечать себе на извечный для целого поколения мудрых эгоистов вопрос: "Что делать?". Что писать, то бишь, о чём?.. Предлагаю самую актуальную для всех времен и режимов тему, - затрагивать другие актуальные темы.
С какой целью человек принимает вещества? Видимо, чтобы самому эту цель обрести и узреть. А что подталкивает человека заняться писательством? Иногда цель принятия веществ становится предвосхищаемым результатом писательской деятельности человека. Призрачной является возможность принятия этой истины. Не менее сомнительным назову факт принятия веществ. Ведь непонимание со стороны окружающих это одна сторона монеты. Букет различных эффектов - сторона обратная. Но.
При таком положении дел человек может запутаться в своих псевдонимах, ведь стремясь донести до читателя свою мысль, он становится недоверчивым.
Итак, если мы рассматриваем писательство в контексте веществ, то, ввиду доступности вышеизложенных формулировок, мне хотелось бы подвести читателя к выводу: писательство есть одно из самых опасных последствий употребления чего бы то ни было. Сей побочный эффект писатели охарактеризовывают так: ощущение тяжести во всем теле, стремление потерять остатки волос, памяти и нервов; некоторые напротив, закатывая глаза, твердят об эйфории. А в центре детоксикации каждому из позвонивших проконсультироваться в этом вопросе вердикт был объявлен следующий: "telephonnyi huligan".
Таким образом, мы можем быть уверены в том, что привыкание вызывают не сами вещества, но их бессменный спутник среднего рода и побочный эффект по совместительству, подталкивающий любого употребившего прочувствовать каждый сантиметр слегка помятого полотна чрез изуродованные канцелярским ножом грани простого карандаша...

XIII
Человек, написавший "Капитал", сам такового не имел, - вот что удивило студента. Впрочем, и Маркс, и удивленный его идеологией студент имеют к делу отношение лишь косвенное. Ведь должен был я с чего-то начать?..
Частный пляж - казалось бы такой простой способ сколотить капитал. Да только посадили того студента. И правильно - нечего ресурс природный эксплуатировать. Итак, от общего к более конкретному..
В начале своего существования Он находил лишь желтоватый песок, питавшийся лучами дневного светила. Это было прекрасное время - Он отожествлял себя с некими закутанными в латы мужчинами, что приходили на берег с целью смыть с мечей кровь. Чуть позже Он начал осознавать себя частью Вселенной, являющейся галлюцинацией хозяина близлежащего притона под названием "Ракуэн".
Он, казалось бы, вечно наслаждался лёгким океанским бризом, а так же неописуемо прекрасными казались ему те моменты жизни, которые было суждено провести под напором упругих струй дождя. В лёгкую депрессию вгоняли Его приливы - метр за метром его пожирала вода, но в итоге всё ставало на свои места: полная луна меняла гнев на милость, и океан на время становился добрым соседом. Этого рода конфликт непременно заканчивался репартацией захваченного песка да солеными плевками вчерашнего захватчика. Пока океан сохранял реваншистские настроения, Он оставался безмятежно спокоен. До очередного новолуния.
Песочные часы наматывали десятилетие на десятилетие, на смену воинам с парой мечей на поясе приходили махающие руками люди, говорили о непонятном. Как-то раз на берегу Он встретил странных людей. Длинные плащи, расписанные узорами, раскрашенные лица, перья, торчащие из головы...
- Даже не верится, - произнес один из них. - Такая честь - быть судьёй этого турнира.
Его спутник свел брови к переносице, принялся наставлять:
- Помни, Силва, мы должны быть предельно объективны. Только достойный стремящийся может стать королем шаманов.
Вскоре после этого разговора Он начал что-то подозревать. Можно было, конечно, посмотреть, что задумали учинить над островом его новые хозяева с раскрашенными лицами, но привлекательной была именно возможность. Поэтому Он просто жил дальше. Люди приходили и уходили. Ему стало казаться, что людей на острове значительно прибавилось, и мысль эта доставляла радость, ведь каждый пришедший к Нему мог рассказать что-то новое, поделиться впечатлениями об этом странном турнире. Из всего недавно услышанного, Он понял, что шаманы всего мира бьются на нем за возможность повлиять на судьбу Мира. Смешные люди.
Как-то ближе к вечеру Он невольно стал свидетелем непристойной сцены: два молодых шамана (парень со странной прической и девушка с синими волосами) развлекались под тендем.
Ему не нравилось подслушивать, но не подслушивать он просто не имел физической возможности.
- Рен, - ты в конец света веришь?
- У каждого конец света свой. Личный.
- Не понял тебя.
- А чего тут понимать, Йо? Вот завалю тебя завтра на арене и настанет твой личный конец света.
Он уже знал, что шаманов зовут Йо и Рен, выступают они в разных командах, способны применить к слову дело и прочее, прочее...
Шаманы еще долго сидели, наблюдая за деятельностью Творца, что, стирая день, пролил на небо чернила.
- Красиво, - Йо улыбнулся небу.
- Угу. Здорово.
Вдруг, незаметно для себя Он уснул, уже не чувствуя как молодые шаманы уходят, оставляя на Нём вмятины в виде босых ног.

XIV
"Без восьми минут пятнадцатое августа. Хм... Так, что тут у нас?.."
Приключения дредастого коммуниста, анимэ фест, а вот и проба пера на тему любовного треугольника "Анна - Йо - Тамао"...
Очередная тридцатисекундная порция света. Тьма, что вклинивалась в интервалы между каждой из них, раздражала Рена. Взгляд шамана скользил по строкам, существование которых казалось несомненным лишь на уже отмеченном отрезке в три десятка секунд. Снова и снова Тао оживлял сенсорный дисплей своего мобильного оракула прикосновением, заставляя аппарат пролить свет на страницы.
Уже целую неделю Рен развлекал себя "бульварным чтивом". В основном писали о турнире. Какие-то граждане строчили рассказы о жизни шаманов. Неизвестные писаки упоминали о различных происшествиях, событиях, происходящих в пределах острова, затем множили написанное на ксероксе, сшивали в ручную листы и оставляли свою писанину в людных местах.
Попадались тексты бездарные, унылые, откровенно бредовые, но ложкой мёда в бочке дёгтя казалась компиляция, обнаруженная Реном сегодня.
- Я сижу на лавке у кафе и читаю о том, как я сижу на лавке у кафе и читаю о том, как я сижу... С ума можно сойти.
Хлебные крошки, что нападали на темнеющую скатерть Творца за ужином, были похожи на звёзды. А вот и кусок луны вывалился из-за облака и харкнул в притаившихся на берегу романтиков россыпью светящихся искр. Не попал... Последним пазлом в столь умиротворяющей картине бытия стала реплика случайного прохожего:
- Воняет, - обронил он, покосившись на кафе.
«Да вы эстет, батенька», - хотел было отозваться Тао, но повременил с хамством.
В место этого шаман, густо покраснев, вырвал лист, что помещал на себе рассказ об одном дождливом дне, и поплелся следом за незнакомцем.